Слугой.

Однако я не видел у него на лбу рабского клейма.

Когда я понял, что в этом доме прислуживают более дюжины полукровок, я велел им уходить. Освободил их от службы и прочей ерунды. Но никто из них не ушел. Я приказал валить и чистокровным. Та же история. По словам Бэзила, все они были рады служить своему Богу.

Но я был Богоубийцей.

По крайней мере, я продолжал об этом твердить самому себе. Мне было неловко смотреть, как полукровки и чистокровные кланяются всякий раз, когда видят меня. А еще меня смущал тот факт, что здешние мужчины и женщины, одевающиеся в одежду цвета янтаря, были жрецами и жрицами, черт их подери.

И в них бурлил эфир. Не такой, как у полубогов или богов, но более мощный, чем у чистокровных и полукровок.

То, что я был Богоубийцей и мог втащить Аполлону, наобум появляющемуся в комнатах, не означало, что я стал богом. Неважно, что сказал тот нимфа, когда заканчивал пророчество, произнесенное для Алекс сотни лет назад.

Я не был богом.

И понимал, что плыву по безумной реке отрицания.

Но дьявол с ним.

– Вы должны питаться, Кириос. Это присуще вашему виду, – снова растянул Бэзил. На его шее висел медальон. В центре была выгравирована буква «S», закрытая на конце. Руна непобедимости. Жрецы и жрицы носили тот же символ. В данный момент я не признавал то, что символизирует этот медальон.

Я знал, чего добивается Бэзил со всей этой чушью с кормлением. Да, он говорил не о потреблении калорий.

Все здесь чертовски странно.

Я мог бы уйти. Даже думал об этом на второй день, когда вошел в большую спальню с видом на море, которую решил занять, и обнаружил, что меня ждет жрица. Она лежала на моей кровати полностью… голая.

Мужчины всего мира, вероятно, погибли бы от стыда, когда я приказал ей скрыться с глаз долой. Черт возьми, Сет до встречи с Джози уже кричал бы «аллилуйя, детка», но теперь, когда я видел женщину, перед моими глазами была только Джози. Я хотел только ее.

Надо выбросить Джози из головы, надо забыть ее, но я не мог заставить себя сделать это. Даже не развивал эту мысль.

Я все чаще задумывался, чем все-таки было обосновано мое странное желание вернуться в этот дом. Чем-то, явно имеющим отношение к Юэну, слугам, жрецам и жрицам и долбаному медальону.

Закрыв глаза, я откинул голову на спинку кресла и согнул ногу в колене. Зудящее жжение в области живота не давало мне покоя. Это жжение не усмирить никакой едой. Потребность притуплялась алкоголем. Не сильно, но хотя бы чуть-чуть.

Бэзил щелкнул пальцами, снова привлекая мое внимание. Открыв глаза, я увидел выходящую на балкон женщину. Ее золотистое платье развевалось вокруг ног.

Я застыл.

Она была блондинкой и высокой, как… Я судорожно втянул воздух. Платье почти не скрывало изгибы ее тела.

– Для Лидии будет честью служить вам, – тихо сказал Бэзил. Так тихо, что мне показалось, что я ничего не слышу.

Чистокровная подошла ближе и опустилась передо мной на колени. Я вскинул брови.

– Пожалуйста, – сказала она, глядя на меня голубыми глазами цвета моря у берегов. – Мы можем помочь вам.

– Помочь мне? – тупо повторил я.

Она кивнула.

– Ты блондинка, – прохрипел я, задумавшись, почему все чертовы жрицы, которых я здесь видел, были блондинками.

На лице женщины отразилось смущение, ее рука метнулась к длинным прядям.

– Вам… вам не нравятся блондинки?

Честно говоря, у меня не было предпочтений, ведь волосы Джози нельзя было назвать чисто светлыми или коричневыми. Они обладали странной смесью цветов, которую я никогда раньше не видел.

И я не мог поверить, что сказал это вслух.

Во мне вскипело раздражение.

– С меня хватит, – я махнул рукой и предупреждающе посмотрел на Бэзила. – Этого не будет.

Жрица замялась, а затем вопросительно посмотрела через плечо. Когда он кивнул, она поднялась и поспешила прочь с балкона.

– Уходи, – грубо приказал я.

Бэзил напряженно поклонился и, пройдя через арку, вошел в дом. Я снова остался один.

Что, черт возьми, случилось с этим местом?

Нет, со времен управления моей матери в этом доме стало лучше. Раньше тут были избиения и вечеринки, снова избиения и новые гости. Никаких жрецов или жриц.

Или служащих, которые добровольно бы хотели остаться.

Совершенно точно в конце двора, где царил аромат меда и тимьяна, не было храма с колоннами. Как-то странно, да? Для постройки этой штуки требовалось как минимум год или около того. Она явно появилась тут не за последние пару недель.

Я увидел храм в первый день своего пребывания и заметил над входом вырезанную в песчанике руну непобедимости. Снаружи меня ждали две жрицы в янтарно-желтых платьях.

Я не вошел туда.

И не войду.

Это место было по-настоящему странным.

Ибо то, чего боялись боги, сбылось.

– Черт, – пробормотал я, поднимая взгляд на звездное, ночное небо. – Ты там, Аполлон? Подслушиваешь? Ты слышал, что сказал тот нимфа?

Ответа не было, но я все равно расхохотался.

– Долой старое и привет всему новому, да? Это значит, что пришло твое время?

Все так же без ответа.

Не то чтобы я ожидал, что кто-нибудь из богов сейчас окажется в миле от меня.

Я просидел на балконе какое-то время, сначала час, потом два и три. Прикончив остатки метаксы, местного спиртного, я поднял бокал и проследил, как рушится хрусталь, превращающийся в пыль под воздействием одной лишь моей мысли и слабенького толчка эфира.

Что-то новенькое.

Поднявшись, я слегка покачнулся вправо и наткнулся ногой на пустую бутылку пряного бренди. Вторая бутылка была пуста только наполовину. Я поднял ее с пола и сделал большой глоток. Кому нужны эти бокалы?

Двинувшись к двери, я вдруг вспомнил, что ходьба для неудачников. Ухмыльнувшись, я решил, что хочу оказаться в комнате, которую выбрал для себя, и сразу почувствовал, как мое тело зашевелилось. Честно говоря, мне казалось, будто все клетки в нем распадаются, а затем собираются вместе.

Чертовски странное ощущение.

Секунду спустя я оказался в огромной спальне, которую моя мать когда-то оставляла для особых гостей. Я пока не входил в старые мамины апартаменты. Если бы я вошел сюда раньше, то, наверное, сжег бы все дотла.

Я открыл глаза и выругался:

– Да вы, блин, шутите.

На богато украшенной скамье у подножия кровати, сложив руки на коленях, сидела еще одна жрица. Эта женщина была постарше, лет тридцати пяти или сорока, но все еще красивая. Ее волосы, зачесанные назад, спадали на спину.

И да, мать вашу – она была блондинкой.

Сжав бутылку покрепче, я поднес ее ко рту.

– У тебя есть примерно пять секунд, чтобы покинуть эту комнату, или тебя вынесут отсюда по частям.

Жрица медленно поднялась, приподняв ладони.

– Пожалуйста, сначала выслушайте меня.

Я глотнул огненной жидкости.

– Четыре секунды.

– Меня зовут Карина.

– Три.

На ее губах появилась легкая улыбка.

– Я верховная жрица Храма Избранных.

Может, Бэзил когда-то и упоминал, что у Храма такое название, но я, наверное, тут же проигнорировал эту часть информации.

– Две секунды.

– А вы, Избранный Сет, являетесь богом.

Мои губы изогнулись в ухмылке, и я снова поднял бутылку.

– Мне уже говорили это раз пятьсот.

Она озадаченно нахмурилась.

– Я не шучу, Кириос. Когда вы пробудились, сбылось пророчество, сделанное дельфийскими оракулами много-много лет назад. Теперь вы бог и больше не связаны прихотями или обязательствами смертных. Вы поднялись выше.

Я посмотрел на нее прищуренным взглядом. В ней было что-то другое. Возможно, я был слегка пьян, но ее голос создавал какую-то вибрацию в воздухе, чего не могли сделать другие жрицы.

– Вы проложите начало новому, – продолжала она, делая шаг вперед. – Но вы должны понять, что значит быть богом.

– Неужели? – пробормотал я, проходя мимо нее. Допив остатки бренди, я поставил пустую бутылку на комод.